О жизни дона Бартоломеу Лоуренса де Гужмаона (Гусмао) до нас дошли весьма отрывочные и противоречивые сведения. Известно, что он родился в семье бразильских колонистов и окончил иезуитскую школу, но членом этого ордена, как и священником, вопреки утверждениям некоторых авторов, все же не был. Приехав в Европу, он сначала оказался в Австрии, откуда вскоре одна из его покровительниц помогла ему перебраться в Португалию. Здесь, опять же с помощью этой женщины, он добился аудиенции у короля Жоана V, во время которой открыл перед монархом многообещающие перспективы.
Португалия к этому времени, участвуя в долгой войне за испанское наследство, потеряла свое былое могущество, попав в зависимость от Англии, и только мечтала о том, чтобы вернуть себе роль сильной, процветающей державы, способной удержать ускользающую власть над разбросанными по всему миру колониями, особенно над Бразилией. Визит дона Бартоламеу оказался как раз кстати. Он рассказал королю о том, что придумал воздушный корабль, способный за сутки преодолеть путь длиной в 600 миль (более 800 километров).
Особенно красочно он описывал возможности военного применения своего детища. Так, с его помощью можно доставлять все необходимое осажденным в крепостях армиям, а в удаленные районы не только распоряжения, депеши и векселя, но и самих офицеров и чиновников. Причем враги никак не смогут помешать этим перевозкам, так как они будут производиться по воздуху. «Это, – утверждал он, – должно заинтересовать ваше величество больше, чем какого-либо другого государя, в силу величайшей обширности ваших владений».
Показалась Жоану Vвесьма заманчивой и перспектива бомбардировки с воздуха крепостей и кораблей противника зажигательными снарядами. Кроме того, летающие корабли можно было бы использовать и в коммерческих целях для открытия и покорения новых земель. «Португальская нация получит славу этих открытий, не говоря уже о неисчислимых выгодах, которые проявятся лишь со временем» – так закончил презентацию своих прожектов дон Бартоломеу.
Просто удивительна прозорливость автора этих грандиозных планов, предсказавшего еще в те далекие времена огромные перспективы, открывающиеся с использованием не только морского, но и воздушного флотов.
Гужмаон выдвигал, пожалуй, единственное требование – сохранение своего изобретения в глубокой тайне, так как широкое применение таких кораблей могло вызвать беспорядки среди подданных и привести к совершению дерзких крупных преступлений, позволив правонарушителям ускользать от правосудия, улетая в чужие страны. Поэтому он рекомендовал предоставить ему монополию на постройку и использование воздушных кораблей.
17 апреля 1709 года Жоан Vпредоставил изобретателю просимую привилегию, где от себя добавил, что «так мы узнаем действительную долготу Земли», и повелел наказывать смертной казнью всех нарушителей. Был осыпан Гужмаон и различными королевскими милостями. В том числе он получил высокое звание и престижную должность с выплатой пенсии в 600 мильрейсов (около 100 тысяч золотых рублей) в Куимброском университете. Кстати, в это время ему шел только двадцать пятый год.
Естественно, что при королевском дворе появились завистники, нашептывающие Жоану, что все прожекты Гужмаона чистый блеф. А тут еще, весьма некстати, в венской газете «Винше Диариум» появилась сразу же получившая скандальную известность статья, о которой уже упоминалось в начале рассказа. Позже ее даже выпустили в свет в виде отдельной брошюры под названием «Известие о летающем корабле, который благополучно прибыл 24 июня из Португалии в Вену». В ней говорилось, что жители столицы были поражены неожиданным зрелищем: в воздухе появилось огромное количество птиц, которые нападали на одну из них, летевшую в центре и отличавшуюся огромными размерами. Когда вся стая приблизилась к земле, то она оказалась гигантской машиной в виде корабля с распущенными над ней парусами, колыхавшимися в воздухе, увенчанной спереди птичьей головой, а сзади португальским флагом. Человек, находившийся в ней, хотел опуститься на главной площади, но запутался парусами в высоком шпиле башни, к которой его отнесло ветром. Только через два часа ему удалось освободиться и под охраной солдат, чтобы его не раздавила толпа любопытных, отправиться сперва отдохнуть после долгого перелета, а затем вручить письма португальскому посланнику и нанести визит другим официальным лицам.
Воздухоплаватель сообщил, что вылетел «на своей новоизобретенной машине» из Лиссабона два дня назад. Полет его сопровождался большими трудностями, и было неизвестно, долетит ли он до цели своего путешествия, так как ему приходилось с помощью двух благоразумно прихваченных им секир и четырех ружей отбиваться от хищных птиц. А жители Луны, напоминавшие людей лишенных ног и заключенных, как черепахи, в скорлупки, когда он пролетал мимо, пришли в большое смятение. В конце статьи говорилось, что, если соизволит португальский король, воздухоплаватель может построить еще 40–50 кораблей большего размера, способных нести по несколько человек.
Чтобы никто не сомневался в правдивости напечатанного, газета даже приводила изображение португальского корабля с обозначением расположения всех его деталей и даже самого путешественника, что-то рассматривающего в зрительную трубу. Репортер дал чертежик этого устройства, снабдив его пояснениями. Птичья форма, по мнению автора, вероятно, улучшала летные возможности корабля. Двигался корабль, как и полагается обычным судам того времени, за счет парусов (А), надуваемых ветром. Если же царил штиль, то в ход пускались имеющие раструбы (II) большие кузнечные меха. Корпус (С), несущий португальский флаг, имел крылья (D) и руль (В). Набирал же высоту «парусник» с помощью еще более удивительных приспособлений, предвосхитивших по фантастичности идею барона Мюнхгаузена, вытащившего самого себя из болота за косичку.
Гужмаон знал, что натертый янтарь притягивает соломинки, поэтому предлагал в верхней части летательного аппарата развесить на проволоке над головой путешественника (H) куски янтаря (F), а палубу устлать соломой. Все это должно было тянуть весь корабль ввысь. Помогали и жестко прикрепленные к двум возвышенностям магниты и сосуды с некими засекреченными веществами, помещенными в сосуды (ЕЕ).
Естественно, эта публикация в силу своей фантастичности имела большой международный успех. Однако приведенное в «Известиях» изображение корабля Гужмаона подверглось критике многих читателей. Так, в итальянской прессе появилось сообщение, в котором говорилось, что такие корабли должны неминуемо гибнуть от ветра. В подтверждение сих слов приводился даже рисунок крушения такого аппарата.
Сторонники же, наоборот, утверждали, что на гужмаоновских машинах можно долететь даже до рая. Но в Португалии эта публикация вызвала бурю насмешек и еще большее недоверие к Гужмаону. Завистники тут же обвинили его в том, что он сам является автором венского сообщения, и сумели внушить королю, что ему просто морочат голову.
Чтобы как-то реабилитировать себя, дону Бартоломеу даже пришлось устроить 3 августа в зале королевского дворца публичный эксперимент. Он предъявил модель машины, правда без всяких парусов и янтаря. Это была легкая перевернутая корзина из ивовых прутьев, оклеенная либо бумагой, либо другим подобным материалом, с помещенной внутри дощечкой, на которой находилась горючая смесь и фитиль. По сути дела, это был, как бы сейчас сказали, «монгольфьер». Но первый блин вышел комом – модель сгорела на старте. Через несколько дней эксперимент повторили. Аппарат поднялся в воздух, после чего опять загорелся и был уничтожен слугами, спасавшими от пожара дорогостоящие гобелены.
Зато при третьей попытке, выполненной 30 сентября, более крупная модель аппарата поднялась уже достаточно высоко. По преданию, при этой, последней, попытке на борту устройства находился сам ее творец – Бартоломео, за что и заслужил прозвище Увуадора, что означало «Летатель». Правда, и здесь не все прошло успешно – пилот зацепился за галерею и едва не погиб. По другой, более поздней легенде, он совершил перелет от башни дворца Святого Георга до Торрейро-до-Пасо. Здесь следует сказать, что Гужмаон выступил не только как испытатель своего детища, но и как предшественник пионеров воздухоплавания братьев Монгольфье. Даже если это и не соответствует действительности, то все же следует признать за доном Бартоломеу пальму первенства в использовании подъемной силы горячего воздуха.
Окрыленный успехом Гужмаон с энтузиазмом принялся за воплощение своих идей, но данная королем привилегия ему так и не пригодилась: Летателя как колдуна схватила инквизиция. Воздухоплаватель был заточен в мрачное подземелье. Скорее всего, его ждали пытки и казнь, но за него вступился король Жуан V. Хотя Дон Бартоломео и был признан еретиком и колдуном, но избежал страшной участи. Изобретателя изгнали из страны, а все материалы, связанные с постройкой и применением летающих кораблей, были уничтожены.
В более поздних исторических документах имя Гужмаона достоверно упоминается только один раз, и то как практикующего в Париже знахаря. Известно также, что в 1724 году он вернулся в Португалию, где опять попал в поле зрения церкви. Его попытались арестовать, но братья (а их у него было десять) устроили побег. Бартоломеу де Гужмаон умер разоренный и всеми забытый на чужбине в возрасте 38 лет.
Но не выдумка ли все это от начала до конца? Скорее всего, нет. Подтверждением может служить тот факт, что в 1934 году в Италии была найдена выполненная неким шпионом одна из копий чертежа корабля Гужмаона, названного им «Пассаролой», способного нести экипаж до 12 человек. Воздушное судно, изображенное в этом документе, в корне отличается от рисунка, опубликованного в австрийской газете. Оно было значительно проще, хотя многие детали сходятся.
Но был ли Гужмаон первым, кто предложил проект летающего корабля, использующего подъемную силу горячего воздуха? Еще в 1650 году известный многим по одноименной пьесе Эдмонда Ростана Сирано де Бержерак, потешаясь над библейскими легендами, в своем философском фантастическом романе «Иной свет, или Комическая история об империях и государствах Луны» таким способом позволил «вознестись на небеса» праведнику, наполнившему два сосуда дымом от жертвенника.
Как зачастую и бывает, фантасты опередили практиков. Возможно, именно это произведение и натолкнуло через год профессора-иезуита флорентийца Лоренцо на мысль провести показательные опыты с маленькими, созданными им устройствами. Хотя они вроде бы и поднялись в воздух, но ни на кого из присутствующих этот трюк не произвел никакого впечатления. Тем не менее идея использовать для полетов подъемную силу горячего воздуха не умерла.
В 1670 году итальянский ученый иезуит Франческо Терци де Лана в трактате, посвященном императору Леопольду I, привел проект сооружения, которое, подобно «Пассароле», имело вид половинки скорлупы грецкого ореха, только с обычным ветровым парусом, но подъемную силу на нем должны были создавать четыре огромных пустотелых медных шара, из которых выкачан воздух. В отличие от Гужмаона, автор книги выражал сожаление по поводу того, что его изобретение можно использовать в военных целях, и заявлял, приводя ужасные картины бомбардировки домов, замков и даже городов, что Бог не позволит этому осуществиться…
Не этот ли трактат натолкнул Бартоломеу Гужмаона на создание своего проекта? Первый же удачный опыт воздухоплавания был осуществлен братьями Монгольфье лишь в 1782 году, когда о воздухоплавателе-португальце никто уже и не вспоминал.
Юрий Коптев, журналист. Санкт-Петербург «Секретные материалы 20 века» №8(316), 2011
